Настоящий талант, как драгоценный камень, не блекнет, не теряет своего качества с годами.
Всю свою сознательную жизнь Галина Ивановна Гюнтер посвятила сцене. В конце ноября она отметит свой 75-летний юбилей. Галину Ивановну по праву можно назвать легендой топчихинской культуры.
— Родилась я в Новосибирской области в селе Чахлово, в семье, где все пели и очень любили русские народные песни. Поэтому могу уверенно сказать, что с раннего детства я жила в мире музыки. Родной брат матери Иван Ильич Конищев был первым гармонистом на деревне. Мама играла на гитаре, хорошо пел и отец. Очень любили мы детьми долгими зимними вечерами лежать на русской печи и петь вместе со взрослыми. Отец умер рано, и мама с двумя дочерями пяти и трёх лет – мною и младшей сестрой Томой — переехала на свою родину, в Калманский район, село Жданово. Оно находилось недалеко от села Шилово, мы, дети, пешком ходили в школу в соседнее село.
Петь я начала, как только научилась говорить, но была очень скромной и стеснительной. В школе я очень боялась петь на уроке музыки, пока учительница мне во втором классе не сказала, что если сейчас не спою, то она мне поставит двойку. Для меня это прозвучало как приговор. Мне очень стыдно было получать плохие оценки и поэтому пришлось петь перед классом. Помню, как все почему-то затихли и внимательно слушали, пока я не допела песню. С той поры меня стали привлекать к участию в художественной самодеятельности.
Когда мне было лет двадцать, я поехала выступать на краевой фестиваль от района. После концерта ко мне подошёл интеллигентного вида мужчина, представился, что он Леонид Степанович Калинкин. Позже я узнала, что это выдающийся музыкант, педагог, общественный деятель, он был директором Барнаульского музыкального училища, возглавлял хоровое общество Алтайского края, более тринадцати лет работал в институте культуры. А тогда Леонид Степанович сказал мне: — Девочка, оставайся в городе, тебе нужно срочно учиться и двигаться дальше, у тебя большое будущее, талант надо развивать. Но я на это так и не решилась.
Песня помогала и выручала меня в трудных ситуациях и даже как-то спасла мне жизнь. В школьные годы мне довелось чудом выжить, благодаря песне. Помню, что в моём детстве всегда были очень суровые зимы с сильными морозами и продолжительными буранами. И вот в один из таких буранов я и заблудилась. Занятия в школе отменили, но я была очень ответственной и всё равно пошла в школу, никого из родных не предупредив. Не успела от дома и нескольких метров пройти, как сбилась с дороги. Я бродила больше суток, падала от бессилия. И когда уже засыпала от усталости, начинала петь свою любимую песню «Санта Лючия», песню про живописный берег Неаполитанского залива. Её и сейчас знают и с удовольствием поют во всём мире. Вот пение меня и спасло. Я благополучно выбралась к жилым домам соседнего села.
Я всегда хотела научиться играть на музыкальном инструменте. Очень мне нравились баян, аккордеон, гармонь. И вот уже в сознательном возрасте, когда я была военнослужащей и телефонисткой, мне представилась возможность, научиться играть «для себя» в музыкальной школе. Мы с соседкой по подъезду стали после своих дежурств ходить в «музыкалку». Ходили так, чтобы никто не знал. Почему то было стыдно афишировать, что вот такие взрослые тётки с погонами решили, как первоклашки, изучать ноты. Мы уже вполне сносно играли гамму и песню «Как под горкой под горой», и даже подобие «Маленькой ёлочке холодно зимой», как к нам на занятия неожиданно пришёл фотокорреспондент из районной газеты «Ленинская правда». Нас застали врасплох. Но преподаватель явно был готов к интервью, в отличие от нас. И вот в один прекрасный момент мы увидели свои фотографии на первой полосе газеты. С той поры, почему — то наше стремление к обучению нотной грамоте погасло.
Я всегда любила всё народное. Всегда буду считать, что народная песня никогда не состарится. В ней – сама жизнь русского человека, его чувства, характер, судьба и традиции. Меняются времена и нравы, музыкальные пристрастия, но народная песня живёт, и будет жить. Это наша душа.
В течение всей жизни я несу в сердце любовь к сцене, к пению, к зрителям. Возможно, в каждом человеке, выходящем на сцену, присутствует потребность не только отдавать, но и подпитываться энергетикой зала. Я вижу, как улыбаются люди, как они грустят, смахивая слезы. Выходит, удалось донести до них мой посыл. Это очень радует. Если мы можем плакать и смеяться, значит, мы живы, не очерствели душой.
